От Матфея 15:3 Он же сказал им в ответ: зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего?
В книге Маши Трауб “Моя бабушка — Лермонтов” есть замечательный пример. Девочка, от лица которой идет повествование, приехала из Москвы в деревню к своей бабушке на Кавказ. Бабушка не разрешала ей есть персики и абрикосы, потому что эти персики и абрикосы были предназначены этой девочке. Не поняли? Вот цитата из книги:
Зато, когда я жила в Москве, бабушка отправляла эти посылки регулярно, специально для меня. Когда я приезжала к бабушке, то вместе с местными детьми воровала фрукты с чужих огородов. Дома же стоял ящик, полный абрикосов или персиков.
– Не трогай, в Москву отправлю, – говорила бабушка.
– Я же здесь, зачем отправлять? Я здесь могу съесть. – Очень хотелось персика.
Бабушка задумчиво смотрела на меня, на ящики, но все равно не разрешала взять фрукт.
В апологетике наблюдается закономерность, которой я некогда дал название “три стадии развития обряда”.
Представьте себе, что мы живем тысячу лет назад в деревне. Конечно, мы построили молитвенный дом. Но как оповещать людей о времени начала богослужения? Часов ни у кого нет, радио тоже, петухи в каждом доме поют в разное время. Единственный логичный способ — построить колокольню и договориться с жителями деревни об условных сигналах. Допустим, три удара колокола — пора собираться на служение, пять ударов — пора выходить, а если зазвучала мелодия гимна “на небесной перекличке”, то это означает, что собрание началось. Это стадия первая. В данном случае, обряд выполняет свою функцию — обряживает, облекает в видимую одежду некую необходимость, внутреннее делание. Подобно, когда мы хотим помолиться, то эта внутреннее действие облекается во внешнюю форму: мы встаем на колени, складываем руки и так далее.
Но вернемся к колокольне. Проходят годы. Новый Дом Молитвы, который был построен на месте старого, тоже был с колокольней. И в других местах строили Дома Молитвы по этому же образцу. Появились курсы звонарей, развилась целая традиция. Стали появляться рассказы о том, как некий юноша решил уйти в большой город, но когда он уже шел по лесной дороге с рюкзаком за плечами, то услышал мелодию колокола и его сердце сжалось от вины, что он оставляет свою церковь, и он в слезах вернулся. Колокольня стала частью культуры.
Прошли еще годы. Деревня разрослась. Колокольный звон уже не слышен везде, да он и не нужен, так как на площадях появились часы, да и наручные часы не были редкостью. Но Дома Молитвы продолжали строить с колокольнями. По традиции. Я так и представляю, как этот вопрос обсуждается на церковном братском совете:
— О чем тут думать?— говорит один брат, — все чертежи готовы, технологии отработаны, будем делать как умеем.
— Согласен, — добавляет другой, — как наши отцы, так и мы. Мы же не умнее их.
— Помню, как я мальчиком просыпался под колокольный перелив, так было хорошо. Это настоящая Божья благодать — ностальгирует дедушка.
— Мой отец всю жизнь служил звонарем, что же все было напрасно?— возмущается еще один.
Решение принято: строим дом с колокольней. Это стадия вторая.
Прошло еще пару столетий.
— Братья, а зачем в нашей церкви колокольня? Какой смысл в этом звоне? — спрашивает молодежь у старших братьев.
— Хм…, — чешут голову братья, — надо подумать.
Думают.
Еще думают.
Надумали.
— Мы думаем, что колокольный звон отгоняет бесов и защищает нашу деревню от демонических сил.
Это стадия третья.
Итак, первая стадия: обряд есть внешняя форма выражения внутреннего действия или необходимости, вторая стадия: внешняя форма сохраняется, но внутреннее наполнение исчезает, третья стадия: внешняя форма сохраняется, а внутреннее пустующее пространство наполняется новым, отличным от первоначального, смыслом и очень часто этот смысл несет оккультную окраску.
Если первая стадия — необходима, а вторая просто милая, то третья — очень опасна. Мы не замечаем, как некогда нужная традиция стала вредной и разрушительной.
В этом случае, можно, конечно, попытаться объяснять истинный смысл той или иной традиции, чтобы сохранить людей от идолопоклонства, но история церкви показывает, что это сизифов труд — результата все равно не будет.
Поэтому Езекия не стал объяснять, как правильно относиться к медному змею, а просто истер его в порошок, несмотря на то, что в свое время этого змея изготовил сам Моисей по прямому поручению Бога и через этого змея Господь явным образом являл свою силу.