Глава 3. Лёнька

предыдущая глава (2. Начало дружбы)

Если и в начале года учиться не хотелось, то корпеть над уроками теперь, во время последней четверти, когда на улице светило яркое апрельское солнце, было просто невыносимо. 

— Я думал, что в нашей стране пытки запрещены, —сказал Лёнька Мельников.

Дядя Толя, учитель географии, человек чрезвычайно рассеянный и добрый, в точности как его коллега Жак Паганель из книги Жюля Верна, остановился на полуслове и посмотрел на Лёньку. Складывалось впечатление, что дядю Толю только что телепортировали из Антарктиды, где он вместе с капитаном королевского флота Великобритании Робертом Скоттом и его четырьмя товарищами наконец добрался до Южного полюса, и поместили в пятый класс обычной российской школы. Он не мог сообразить, откуда взялись эти дети и что им нужно. 

Да так оно и было. У дяди Толи было феноменальное воображение. Когда он рассказывал, то забывал обо всём. Ему было совершенно неважно, слушают ли его или нет, чем занимаются ученики во время урока и вообще есть ли кто-нибудь в классе. Он любил географию, и больше его ничего не интересовало. 

Все в школе называли дядю Толю именно дядей Толей, а не Анатолием Михайловичем, как должно обращаться к учителю. Вначале другие преподаватели, завуч и директор пытались навести порядок и резко осаживали учеников за подобное панибратство, но в конечном итоге сдались и они. Это произошло после того, как пару лет назад на линейке Первого сентября Игорь Николаевич (грозный директор школы),представляя учителей, произнёс:

— Мне очень приятно представить вам нашего учителя географии, человека, не побоюсь этого слова, всецело посвящённого своей профессии, дядю То… простите, Анатолия Михайловича.

Последние слова директора никто не расслышал, так как они были заглушены хохотом. Смеялись и ученики, и родители, и учители. Засмеялся и сам директор. С тех пор уже никто не пытался спорить с очевидным, и дядя Толя стал дядей Толей официально. Кстати, он был совершенно не против. 

— Какие пытки? Ты о чём? — дядя Толя пристально смотрел на Лёньку.

— Как о чём, — удивился Лёнька, — на улице весна, птички поют, а мы тут сидим в душном помещении без свежего воздуха. Как там у Агнии Барто?

«Весна, весна на улице, 
Весенние деньки!
Как птицы, заливаются
Трамвайные звонки!»

— В нашем городе трамваев нет, — резонно заметил дядя Толя.

— Зато есть птицы, — возразил Лёнька, — дядя Толя, отпустите нас домой. Ваш урок всё равно последний. Ну пожалуйста, вы же такой добрый, — Лёнька покопался в своём арсенале и выбрал самый жалобный тон.

— Домой… — задумчиво повторил учитель. У него была привычка повторять последнее слово. — А как же Южный полюс, как же Скотт и его друзья?

— Вы нам в следующий раз расскажете. 

В классе все загалдели, выражая непреодолимое желание внимательно выслушать историю отважного путешественника в следующий раз.

— Вы так думаете? Ну хорошо. Идите, — дядя Толя почесал голову и улыбнулся, —только не шумите так. И да — постарайтесь не попасться на глаза Игорю Николаевичу.

Лёнька был в своём репертуаре. Он вообще не боялся взрослых. Мог подойти к любому учителю, прохожему на улице, охраннику в торговом центре и начать любой разговор. Поэтому никто не удивился его выступлению.

Лёнька жил с матерью и отцом на дачах. Добираться туда было непросто. Пешком далеко, а с ближайшей автобусной остановки прямого транспорта не было. Нужно было поехать в противоположную от школы сторону, перейти дорогу и сесть на двадцать восьмой. Таким методом Лёнька пользовался крайне редко, а чаще всего ездил в школу на велосипеде. Он пристёгивал его специальным замком к пожарной лестнице позади школы. Первое время он оставлял велосипед рядом с центральным входом, но охранник стал возмущаться и заставил Лёньку сменить место парковки.

Мирослав и Илья уже подходили к воротам школы, как услышали отчаянный крик Лёньки. Они кинулись к нему. Лёнька сидел на ступеньках бетонной лестницы, которая вела ко второму главному входу в школу. Двери этого входа были заколочены сразу же после строительства школы. Зачем был нужен этот вход,никто не знал.

Лёнька горько плакал.

— Ты чего? — спросил его Мирослав.

— Велик украли, — сквозь слёзы промычал Лёнька.

— Кто? — спросил Мирослав и тут же понял, что сморозил глупость. Вряд ли Лёнька знал вора.

Но оказалось, что не глупость и Лёнька действительно знал вора.

— Кто, кто… — всхлипывал Лёнька, — конечно, Кашалот. Кто же ещё?! Он давно на мой велик зарится. Вчера я еле от него удрал. Мамка на рынок отправила. Обратно я решил сократить и поехал через поле. А тут, как назло, эти, — Лёнька помолчал, подыскивая какое-нибудь слово пообиднее, но ничего не придумал. Ругаться он не любил, а слово из обычного лексикона в данной ситуации казалось неуместным.

— И что дальше? — нетерпеливо спросили Мирослав и Илья. У них это получилось удивительно синхронно.

— У них есть длинный такой, не знаю, как зовут, — продолжил Лёнька, уже не плача, — он увидел меня, расставил свои мерзкие ручищи и загородил тропинку. Хорошо, я их ещё издалека увидел, было расстояние для манёвра. Я от страха крутанул на поле. Проехал кое-как мимо них по каким-то колдобинам и дал дёру.

— А они что?

— Кашалот кинул в меня камнем, но не попал, а толстый Федька попытался догнать. Но я включил ускорение, а он споткнулся о кочку и свалился в какую-то лужу, — горечь о краже велосипеда поутихла на фоне таких весёлых воспоминаний, — вот они и решили отомстить.

— Да… дела, — протянул Мирослав и почесал ухо.

— Надо рассказать директору, — предложил Илья.

Игорь Николаевич был в своём кабинете. Он внимательно выслушал рассказ мальчиков и вызвал к себе охранника.

— Васильевич, — обратился он к нему, когда охранник появился, — давай глянем в камеры, тут у Мельникова велосипед стянули.

Васильевич изобразил на лице крайнюю степень сожаления.

— Плохо, — сказал он, — хороший велик был?

— Ещё какой! — Лёнька опять начал всхлипывать. — Многоскоростной. Мне его папа на день рождения подарил. Знаете, сколько я на нём выжимал?

— Тем более надо найти, — перебил мальчика директор. Он понял, что ещё немного и придётся успокаивать Лёньку.

— Э… — замялся охранник, — видите ли, Игорь Николаевич, тут такое дело…

— Какое? — Игорь Николаевич строго посмотрел на Васильевича.

— Не все камеры работают, — признался охранник, — точнее, многие не работают.

Он немного помолчал.

— Точнее, все не работают. Кроме той, которая направлена на центральный вход.

— Безобразие, — возмутился Игорь Николаевич, — зря мы вашей конторе деньги платим! Завтра же буду разбираться с руководством. А ты пока посмотри, может, кто-то на этом велике на центральном входе засветился.

Охранник и мальчики ушли. В течение часа они внимательно, минута за минутой, рассматривали запись. Увидели, как Катька из седьмого «А» кинула грязью в какого-то мальчика, а когда он повернулся, сделала вид, что она вообще не при делах. Мальчик поискал обидчика и дал тумака парню, который показался ему виноватым. Началась драка. Умора! 

Увидели, как за Васькой из первого «Б» приехал папа на шикарном джипе. Васькин папа был владельцем большой фабрики, и все Ваське завидовали, потому что у него был айфон последней модели. Правда,Васька не знал, что с ним делать, кроме как играть в Майнкрафт. Увидели ещё много чего. В другое время мальчики с удовольствием бы провели за этим занятием хоть весь день, но сейчас у них была важная задача. К сожалению, все их усилия ни к чему не привели, никаких следов похитителей они не обнаружили.

— Наверное, ушли через дырку в заборе, — предположил Илья.

— Конечно, они же не дураки под камеру лезть. Кашалот же учился в нашей школе, он все ходы знает, — вздохнул Лёнька.

Директора известие о бесполезных поисках не обрадовало, но и не расстроило. Он тоже понимал, что воры не станут выходить через центральный вход, где на них могут обратить внимание.

— Надо заявить в полицию, — сказал он, — Леонид, звони папе. Жалко, что нет свидетелей. Но ничего, в полиции разберутся.

— Как это нет свидетелей?! — неожиданно спросил Лёнька. — Мирослав и Илья всё видели.

Мирослав и Илья переглянулись.

— Кого видели?— спросил директор.

— Кашалота! Ой, то есть Сергея Москвина и его друзей, — Лёнька говорил очень убедительно. — Вы же видели? — спросил он, обращаясь к одноклассникам, – сами же мне рассказали как он…

В это время зазвонил телефон Игоря Николаевича. Он о чём-то поговорил несколько секунд, потом торопливо взял портфель и пошёл к выходу.

— Вот и хорошо, что видели, — сказал он на ходу, — легче будет проводить расследование. Лёнька, жди отца и полицию. Им всё и расскажите.

Папа Лёньки и полицейская машина прибыли почти одновременно. Мальчики ожидали увидеть грозного полицейского, который будет строго их допрашивать, а затем лазить на коленках с лупой в руках в поисках следов похитителей. Но вместо него приехала молодая девушка в форме. Она быстро расспросила Лёньку, что-то записала в блокнот, поговорила с охранником, а затем обратилась к Мирославу и Илье.

— Значит, вы свидетели? — спросила она.

Мальчики молчали

— По закону, — сказала девушка-полицейский («Может, правильно полицейка?» — подумал Илья), — я могу взять ваши показания только в присутствии родителей. Передайте им вот это, — она протянула одну бумажку Илье, а другую Мирославу, — жду вас завтра в пятнадцать ноль-ноль в отделении.

— Ну, что будем делать? — спросил Мирослав, когда они возвращались домой.

— Не знаю, — ответил Илья, — а что за тип этот Кашалот? 

— Всё забываю, что ты недавно приехал, иначе бы не спрашивал, — сказал Мирослав. — Почему его зовут Кашалотом, я не знаю и не горю желанием узнать. Папа говорит… — Мирослав замялся, — говорил… что Кашалот и его шайка — это настоящая шпана и от них нужно держаться подальше. Постоянно подлавливают школьников и требуют деньги, а у кого нет, могут и побить.

— Понятно, у нас тоже такой кашалот был. Наверное, они везде есть, — с серьёзностью философа сказал Илья.

Вечером Илюшка подошёл к отцу.

— Папа, можно с тобой поговорить?

— Конечно, — быстро согласился Максим Сергеевич. Он сидел в своём кресле, пил чай и читал какую-то книгу.

— Ты всегда учишь, что обманывать нельзя, — начал Илья.

— Так учу не только я, — улыбнулся Максим Сергеевич, — это вообще-то довольно распространённое мнение.

— Я понимаю… А как ты думаешь, бывает ли правильная ложь? 

— Как это «правильная ложь»? Похоже на оксюморон.

— На что?— переспросил Илья.

Папа Ильи любил вставлять сложные словечки. «Для развития интеллекта подрастающего поколения»,— объяснял он.

— Окс́́ю́морон — это сочетание двух противоречащих друг другу понятий. Например, сухая вода, или щедрый жадина, или горячий снег, или…

— Я понял, — перебил Илья.

— …Или правдивая ложь, — закончил Максим Сергеевич.

— Я не сказал «правдивая ложь». Я сказал «правильная ложь». Когда сказать неправду лучше, чем сказать правду.

— Кому лучше? 

Илья задумался. По опыту он знал, что отец задаёт вопросы из-за того, что ему что-то непонятно, а не из-за желания запутать ситуацию и таким образом уйти от ответа. Илья понимал, что при помощи вопросов отец направляет его на поиски верного решения.

Итак, кому будет лучше, если он соврёт про то, что видел Кашалота? Многим будет. Во-первых, Лёньке. Он получит велосипед обратно. Во-вторых, самому Илье. В глазах Лёньки Илья поступит по-товарищески. В-третьих, всем остальным. Может, Кашалот испугается и больше никого обижать не будет. В-четвёртых, самому Кашалоту, так как он встанет на путь исправления. А если не встанет, а напротив, обозлится и начнёт всем мстить?

Илья запутался. Он подробно рассказал папе о происшествии, о том, что сказал Лёнька и о противоречивых мыслях.

— Вот тебе и оксюморон… — протянул Максим Сергеевич после того, как Илья закончил свой рассказ, — давай разбираться вместе.  

— Несомненно, большая удача, что тебе не пришлось давать показания сразу. Есть время всё обмозговать.  

«Несомненно» было излюбленным словечком Максима Сергеевича.

— Также несомненно верным можно признать твоёжелание помочь другу, — продолжал он размышлять вслух. — Это хорошее желание. Молодец.

— Ага, — подтвердил Илья, — твоё воспитание.

— И точно так же несомненно, что обманывать нехорошо.

— Вот именно, — опять подтвердил Илья.

— Ты можешь вспомнить подобный случай в Библии? — спросил Максим Сергеевич. 

— Когда кто-то обманул ради доброго дела? 

— Да.

Илья задумался. Он любил читать Библию и довольно хорошо знал все истории Ветхого и Нового Завета.

— Может быть, — начал он, — тот случай, когда Раав спрятала двух шпионов…

— Соглядатаев, — поправил Максим Сергеевич.

— «Шпионов» интереснее, — возразил Илья. — Её потом спросили, где они, а она обманула, что они ушли, хотя сама их спрятала.

— Отличный пример, — обрадовался Максим Сергеевич, — чем же тот случай похож на твой? 

— Она обманула ради спасения своей семьи.

— Хорошо. А чем этот случай не похож на твой? — голос папы стал серьёзным.

— Не знаю… всем похож, — неуверенно произнёс Илья.

— Не всем, — возразил Максим Сергеевич, — ты уверен, что это точно Кашалот украл велик? А вдруг вы ошибаетесь. Тогда ты не просто скажешь неправду, а окажешься лжесвидетелем. В Библии много раз Бог предупреждает, что лжесвидетельствовать — это большой грех.

— Но Лёнька сказал… — начал Илья.

— Лёнька, может, прав, а может, нет. У него есть свои счёты с этим Крокодилом или как его там.

— Кашалотом, — напомнил Илья.

— Всё одно, — добавил папа, — ты должен говорить только то, что видел сам. Этот Бегемот, похоже,совсем скверный человек, но цель не может оправдывать средства.

— Чего?.. — не понял Илья.

— Нельзя добиваться хороших целей плохими способами, — пояснил папа.

— Резюмируем, то есть подводим итоги, — Максим Сергеевич не упустил возможности вставить новое слово, — обман в данном случае никак нельзя оправдать. 

Илья задумался. Он понимал, что отец прав. Теперь нужно придумать, как сказать это Лёньке.

— Ты пойдёшь завтра в полицию со мной? — спросил он.

— Конечно. Что же я за отец такой, если брошу сына. Лишать такого отца надо родительских прав, а я не хочу лишаться прав на такого прекрасного сына, как ты, — Максим Сергеевич прижал Илью к себе и начал щекотать. 

Илюшка извивался как уж, заливаясь заразительным смехом. Такая игра у них называлась «щекоточным боем». Обычно к ней присоединялись остальные дети, образуя настоящую кучу. 

Так получилось и на этот раз.

следующая глава (4. Велосипед)